Великий океан - Страница 137

137

Пшеница поднялась уже по пояс. Начинал колоситься ячмень. Утренние туманы давали обильную влагу, урожай мог быть небывалым.

Иван Александрович прошел вдоль всего поля. На следующий год можно будет втрое увеличить посевной клин, а ячменя надо попробовать снимать за лето два урожая. Благословенные места! Только бы достать побольше скота и получить от Баранова людей. Коли так пойдет дальше, не только Ситху, все острова удастся прокормить своим хлебом.

Радуясь всходам, Кусков забыл на время все тревоги и опасения. Чуть колеблемая ветром пшеница, звон жаворонка вызвали в памяти давние, забытые образы. Колосистое поле, синее небо, березовые леса, тихие улочки Тотьмы, крыльцо родимого дома, откуда скромным юношей ушел искать счастливую долю… Много растаяло снега и утекло воды!..

Кусков снял картуз, расстегнул кафтан и медленно шел по тропе. Он не торопился, отдыхал. Хотелось подольше пробыть среди полей. Осторожно обходил маки и цветущий низенький кустарник, боясь раздавить их сапогами. С жадностью вдыхал весенний воздух.

На небольшом пригорке остановился, чтобы окинуть взглядом посевы, и, к своему удивлению, заметил в прерии несколько движущихся темных точек. Степь до сих пор была пустынной, появившиеся точки заинтересовали и в то же время обеспокоили Ивана Александровича. Приставив ладонь к глазам, он долго всматривался и, наконец, определил, что это передвигается отряд, состоящий из полутора десятков всадников. Лошади шли шагом, но расстояние постепенно сокращалось, так что можно было распознать плащи и шляпы испанских солдат, блестевшие на солнце ножны сабель. Отряд двигался к морю, по всей вероятности, направляясь в Росс.

Кусков быстро пошел навстречу. Само по себе появление испанцев не было необычайным. В форте бывали гонцы из Монтерея и Сан-Франциско, а после посещения капитана Риего даже начинали налаживаться хорошие отношения, но сейчас Иван Александрович забеспокоился. Гибель Василия, сообщение Луки и этот большой отряд солдат сразу сплелись в одно звено. Он свернул с тропы и двинулся напрямик к форту, приминая траву и давя сапогами маки.

Всадники его опередили. Не доезжая с полмили до форта, они пустили лошадей крупной рысью и, когда Иван Александрович подошел к палисаду, уже столпились перед воротами. Ворота были закрыты. Увидев скачущий отряд, Савельев, захлопнул створки. Один из солдат стучал эфесом сабли по дубовым доскам, остальные с любопытством разглядывали высоченный тын и переговаривались.

Кусков спокойно обошел лошадей, стал у самых ворот. Быстрота и расторопность караульщика, неприступная твердыня, в какую сразу превратился Росс, сознание правоты и силы придали всей его фигуре и всем движениям необычайное достоинство. Высокий, загорелый, внушительный, стоял он спиной к воротам, наблюдая притихших всадников.

— Что нужно, господа солдаты? — спросил он негромко по-испански.

Тогда с крайней лошади соскочил рыжеусый коренастый офицер и, быстро подойдя к Кускову, снял шляпу.

— Синьор Кусков!

Он протянул руку, улыбнулся. Это был дон Риего.

Иван Александрович облегченно вздохнул и приказал караульному открыть ворота. Он узнал испанца. Капитан Хуан Риего был уже здесь не один раз и казался порядочнее прочих губернаторских чиновников, с какими приходилось иметь дело. Зачем он только явился с таким отрядом и что скажет сейчас?

Стараясь не показать беспокойства, он повел гостя в комнату, где когда-то произошла их первая встреча. Приказал подать ром и найти монаха и Ипатыча.

Однако дон Риего сразу же приступил к делу. Войдя в горницу, он кинул плащ и шляпу на лавку, вынул из сумки серый конверт и передал его Кускову.

— От его превосходительства господина губернатора Калифорнии, дона де Аргуэлло…

Сухой официальный тон (капитан раньше держался дружелюбнее), безотлагательность разговора не так поразили Кускова, как имя губернатора, которое правитель хорошо расслышал.

— Аргуэлло?

— Дон Хосе Ариллага es muerte. Он мертв… — прибавил капитан по-русски.

То, что Ариллага умер, не было для Кускова особенной новостью. Он уже давно был к этому подготовлен. Но назначение бывшего коменданта Сан-Франциско губернатором явилось серьезным событием. Старый мексиканский солдат Аргуэлло, «святой», как его называла вся Калифорния, был настолько суровым исполнителем, что любой приказ вице-короля служил для него заповедью. Когда-то он мирился с русскими. Скрепя сердце благословил помолвку дочери с Резановым. Но после его смерти, исковеркавшей жизнь любимой дочери, не мог оставаться равнодушным к своим соседям. Пока губернатором был Ариллага, старик Аргуэлло ему подчинялся, теперь он сам стал губернатором…

Иван Александрович сломал печати, развернул бумагу. Даже без очков разглядел, что она написана по-русски. Старик постарался, чтобы у Кускова не было предлога сослаться на незнание языка.

«Синьор дон Александр Кусков, почтенный друг…» — так начиналось послание нового губернатора. Писал, очевидно, кто-нибудь из беглых людей Баранова, даже Кускова назвал Александром. Но правитель Росса не обратил на это внимания. Он медленно прочел, медленно положил письмо на стол, снял очки. Обычно сдержанный и невозмутимый, он боялся выказать сейчас свои чувства… В резком, непримиримом тоне дон Аргуэлло предлагал оставить заселение, разрушить форт и покинуть берега Калифорнии, как того требовали мексиканский вице-король и бывший губернатор, послания которого русские оставили без ответа. На все это он давал недельный срок. Он не сообщал, какие собирается принять меры в случае отказа выполнить его распоряжение, но Кусков знал, что «Эль Санто» способен на все.

137